Кээспня

Я ваще извиняюсь канешна, но тут уже скоро год, как обсуждают песню одну. Ну которая льётся голубизна безнас-безнас-безнас!

Опять уходит весна без нас,
Без нас, без нас!
И льётся голубизна без нас,
Без нас, без нас!!
И лес, что по осени наг - без нас
И мир, что висит как луна - без нас
Без нас, без нас!!!

Три раза голубизна льётся без нас, поёт неизвестный автор и исполнитель, ага.

Так вот, приведённая песня – говно, извините за выражение!

Я вам больше скажу – всё КСП довольно внятно пованивает говнецом. А уж если взять ещё круче – всё поколение т.н. шестидесятников - говно. И семидесятники тоже говно, а уж какое говно восьмидесятники – и не передать!!! Владимир Ильич Ленин при всей своей амбивалентности был совершено прав нащёт них, говоря, что энтелехенция это не мозг нации, а говно нации.

Вот немного я бывал на этих сходняках, но кажный раз было очень смешно наблюдать, как взрослые в целом люди сидят, открыв рты, и слушают глуповатых и пьяноватых т.н. бардов.

По моим наблюдениям, песьни КСП бились на несколько категорий. Ну, естественно, гендерное деление. Мужские песьни и дамские песьни. Вероника какая-нить Долина, или Хомчек или там сёстры Никитины - это без сомнения дамские песьни. Визбор, Иваси или Розенбаум – оне брутальные, оне содержат умеренный пафос и заряд социального оптимизма отчасти – поэтому это мужские песни.

Женские песни были нужны, чтобы выразить тяжкую бабью долю и что все мужики – каззлы ссаные. «Я на тушинском метро// и зовут меня Тамара// бла-бла-бла-па-ра-ру-ра// и такие мне не пара!» Больше никакого смысла там нет, ну может ещё немного географических познаний в песьне «Бричмула» сестёр Никитиных.

Мужские песьни тоже делились. Есть довольно известная максима, что песни бывают пра любовь, пра Родину и пра птиц. Если её перефразировать, то КСПшные песни бывают про всяких голодранцев в тайге - Сирёгассанин и всё такое, про любовь где-нить на опушке в стеснённых обстоятельствах и про то, что всё-говно-будущего-нет.

Вот приведённая песня – «Без нас» она как раз относится к третьему типу. На самом деле, слова её очень переплетаются с мотивами лирики небезызвестных Роттена и Вишиоуса из группы «Sex Pistols», но они безусловно намного талантливее балбеса Дикштейна, впоследствие эмигранта. Впрочем, для маразматиков у костра сойдёт и Дикштейн с его лузерскими настроениями.

Хотя, по большому счёту, даже Дикштейн был небесполезен. Можно привести ещё одну максиму, используемую у преферансистов: «Плачь больше, фишка плачь любит!». Записные исполнители бардовских песен тоже «плакали больше», каждый со своей целью. Романтики – для того, чтобы обратить на себя внимание слушателей и найти сексуального партнёра (партнёршу). Тщеславцы - для привлечения к себе общественного внимания. В совсем уж трудные времена плакали под гитару, чтобы налили стакан.

Так и получалось, - хорошенько попив крепких и креплёных напитков у костра, кээспня, сполнявшая героических песен про Сирёгуссанина отползала первой. Те, кто покрепче – в палатки с дамами, а те, кто послабее - валились нас землю прямо у костра. Наступала очередь кээспни в части касающейся любви на опушке. И уж только потом приходил черёд исполнения песен типа «Без нас». К этому времени женская половина у костра оставалась какая придётся, так как всех, кто получше да посвежее смывали героическая и лирическая волны отползающих. Ну да к тому времени, (а бывало это уже в три–четыре часа ночи) костёр светил плохо, подробностей разглядеть было сложно.

Короче говоря, доставались любителям скулежа дамы третьего разбора, что только укрепляло скулящих в том, что жизнь - говно!

После того, как уходили плакальщики, начинался этап дамского шансона. В среднем, дамы пьют куда меньше мужчин, поэтому у них был даже шанс досидеть до рассвета. Сидели они, исполняя песни по тяжкую свою долю, что (как я уже говорил) все мужики подонки и негодяи! Меня не особо не удивляет это, - кеэспешных дам можно понять. Три волны смыли всех живых мусчин, а мёртвые уже храпят спьяну тут же, кусаемые злыми лесными комарами, храпят совершенно недееспособные. Время почти пять часов утра и остаётся пойти в свою палатку, предварительно хорошенько помочившись под ёлкой! Завтра будет новый день, а к обеду надо успеть сварить макароны с тушёнкой.

А потом – крыльясложилипалаткеихконченполёт! Катит толпа пропахших водкой и костром бездельников домой, с тем, чтобы через месяц – какздоровачтавсемыздесьсиводнясабрались! И так – всю жизнь! И детей туда же таскать потом!