На днях неожиданно попала в Консерваторию.
Вторник, сижу на работе, никого не трогаю, очередной примус починяю. Вдруг звонок. Муж: «Мы тут с сыном вечером в консу идём, хочешь – присоединяйся».
В 18-45, пробираясь сквозь толпу на «Библиотеке», сын спросил, выдернув наушник:
- Пап, а на что идём-то?
- На симфонический авангард.
-А!.. Ну, всё ясно... А билеты у нас есть?
- Вход свободный!
У входа в консу был народ. Муж притормозил:
-Погодите, уточню, может, не сегодня?
Достал листок – распечатанное из мэйла письмо:
-Сегодня 23-е?
-23-е.
-Октября?
-Октября.
-Хм... Всё так. В Большом зале... Ну, пошли.
В вестибюле, как обычно, потопали под куполом, и бодро направились ко входу. Вдруг слышим:
- У вас нет лишнего билетика?
Я удивилась. Подошла к билетёрше, которая, перебирала оторванные флажки абонементов.
-Здравствуйте. Скажите, что здесь сегодня? Нужно купить билет?
Она мельком оглядела меня и ответила:
- Ну... проходите так.
Ага. Значит, всё по плану. Да! Где же мои парни? А, вот и они прошли.
В гардеробе я всё же спросила у мужа: что дают-то? На листке было написано:
«Международный фестиваль современной музыки «Игры без слов»,
дальше программа концерта и внизу:
«Для тех, кто прочитал эту информацию, вход будет свободным, если сказать на контроле, что вы пришли по приглашению Юрия Каспарова».
- О как! Вы так и сказали?
-Ну да!
Я огляделась вокруг.
-Смотрите, вон напротив, седой, в сером костюме, разговаривает с кем-то. Знаете, кто это? Это тот, кто вас пригласил )))

Мы сели в амфитеатре. Я всё высматривала сверху, где же Селегеи? Где Вова Гребенщиков? или просто знакомые лица? Никого не увидела, но это же ведь ещё не значит, что больше никого из наших там не было, правда?
Наконец-таки заглянула в программу (точнее, всё в тот же листочек, потому что программку купить не удалось – кончились)
Читаю:
«Юрий Каспаров Сon moto morto для четырёх вёдер, струнных, органа и заводной игрушечной обезьянки»

О! Это мы удачно зашли!

Когда объявили Каспарова, публика оживилась, зашелестела, кто-то пересел поближе, фотографы сосредоточились в районе сцены.
Представьте себе: сцена консерватории, на ней струнная группа симфонического оркестра. На сцену выходят четверо молодых людей в белых рубашках. С вёдрами.
И с нотами.
Встают в ряд слева от дирижёрского пульта, где скрипки, на стулья ставят вёдра вверх дном, на пультах располагают ноты. У троих белые палочки, у крайнего – чёрные. Сын шепнул: « Он – первое ведро!».

Нет, вёдра – не предмет эпатажа. Это ударный музыкальный инструмент, сухо и жёстко звучащий под барабанными палочками и совсем иначе – при ударах дно об дно. Это удивительно сочетается с широким и сильным звучанием струнных, в драматическом нарастании вызывая ассоциации с Шостаковичем, а в конце переходя к барочной лёгкости. Вступает орган, и под его финальные вздохи – соло обезьянки, звякающей в свои крошечные блестящие тарелочки. Всё стихает. И только: дзынь... дзынь... Обезьянку накрывают ведром.

Друзья, всё это, конечно, забавно. Интригующие названия, вёдра, обезьянки, пишущие машинки. Но главное – другое.
Музыка. Необычная, новая, интересная. Не пугайтесь слов «симфоническая, современная, авангардная». Давайте слушать музыку. Тренировать свои рецепторы.
Нам повезло – такую музыку пишет человек, которого (или о котором) мы знаем, и это облегчает для нас знакомство с нею - ведь людям свойственно более внимательно и доброжелательно относиться к тому, что сделано не совсем посторонними людьми.