Осенний праздник     Время иногда решительно ползет медленно, а порой его никак не унять. Вот и из памяти оно кусками исчезает бесследно, или сжимается в ней до плотности необычайной. События разного времени складываются вокруг чего-нибудь одного и, переплетаясь с ним, уже ничуть от него не отделимы. Как они мало напоминают правду. Да, и кому правда нужна...     Общага. Есть такое понятие. Есть. И многое с ним связано. Те, кто никогда не ходил на демонстрации по праздникам, меня, наверное, не поймут. Хотя, почему не поймут? Очень даже поймут. Но как бы то ни было, а в тот год, как обычно, приближался Осенний Праздник. Это чувствовалось. Холод и флаги. Красные флаги на фоне холода. И музыка. Что-то из Хренникова. И народ готовился. Запасался спиртным и терпением.     Накануне выступления колонн народных демонстрантов из нашего числа, мы набивались в общагу и грелись всю ночь в гостеприимных комнатах местных жителей. Играли в преферанс по копеечке. Выпивали принесенное с собой и хранящееся на месте. По мере возможности закусывали. Выжидали. Утром выступать. При этом надо вам сказать, что Серега Маслов очень недурственно играет в преферанс. Почти как на гитаре. Нет. Почти как в настольный теннис. Нет... Хотя скорее - да. Кстати, Слава Зорин тоже играет в преферанс. И тоже как на гитаре. То есть, практически, никак. Зато Слава жил в общаге. И поэтому мы собирались у него. А вот жил ли в общаге, или играл ли в преферанс, Игорек Шурупов - я не помню. Хотя, в тот вечер это было и не важно. Вы знаете, по-моему, в тот вечер многое было не важно. В преферанс мы играли парами, и проигравшая пара выбывала. То есть, вставала из-за одного стола и переходила за другой - к напиткам. Поэтому дискомфорта никто не испытывал. Даже наоборот. К утру обычно все уже спали, чтобы с первыми лучами солнца развернуть свои не стройные ряды. И понести их согласно велению времени. Но вот до этого момента происходили самые вероятные вещи. И тот вечер не был исключением.     Я уже давно обратил внимание, что если знакомые люди выпивают в каком-то большом, но замкнутом пространстве, то они сначала обязательно теряют друг друга, а потом обязательно друг друга ищут. При этом они делают то и другое с единственной целью – выпить еще. И обязательно вместе. Эх, если бы не преферанс, я бы запомнил бы многое из того вечера. А так... Но точно помню - первым пошел искать всех Слава Зорин. Справедливости ради нужно сказать, что Славик почти не пьет. Ну, почти. Но в этот вечер как-то сложилось. И Слава пил. И потому пошел. Хотя это не совсем то слово. Правильнее было бы сказать – Слава двинулся. Это справедливо тогда, когда не ноги несут голову, а голова ноги. Почему-то Слава решил искать друзей в интер-корпусе. И непременно на четвертом этаже. Что-то ему подсказало. Употребляя перила, а потом и стенку Слава двигался по коридору. Но при этом помнил, что нужно делать. Правильно. Стучать в двери и звать.     - Помилуйте! – возразите вы.- Какой же идиот откроет дверь в два часа ночи, да еще и при таких обстоятельствах?     Согласен! На все сто! А, уж иностранец в России этого не сделает никогда.     Но Славик искал друзей. Выпить непременно с друзьями - в этом и заключена вся ментальность русского человека. Пить ради общения – вот достойная цель. А что может остановить русского человека на пути к ментальной цели? Но Славе было не до наших праздных рассуждений. Он стучал в двери. И хоть делал он это с желанием, двери оставались закрытыми. А люди за дверями глухими.     Справедливости ради нужно все же сказать, что один раз ему ответили. Но то ли Славик языка не разобрал, то ли как раз разобрал, но ответ ему не понравился. Он остановился, и злость стала наполнять его. Вы знаете, это страшная картина, когда наполненного спиртным начинает наполнять еще и злость. Рано или поздно что-то одно должно будет выплеснуться наружу. И я вам затрудняюсь сказать, чем это могло бы закончится, но тут в конце коридора со стороны туалета показался человек.     В отличие от Славы он на стенку не опирался, шел ровно. И, что самое обидное, он был больше Славы. Примерно вдвое. Уже много позже, в Хакасии, этот человек таскал в одиночку бревна для бани, которые мы вдвоем с Геной Аскинази с трудом катали по доскам. И еще он в одиночку таскал двуспальный гроб. Но это уже другая история. Слава оторвал взгляд от двери и попытался сфокусировать его на приближающейся фигуре. Попытался, но не смог. Тогда Слава сделал единственно правильное решение – он подал голос. В тот вечер голос у Славы был не ахти. А от злости в нем появилось еще и некоторое дребезжание. Но человек голос услышал.     - Стой – сказал Слава.     Человек остановился и с болью посмотрел на пытающегося зафиксировать себя Славу.     - Тебя как зовут? – Слава попытался зафиксировать голос.     - Ганс – сказал человек.     - Хреново тебя зовут…     Ганс грустно вздохнул и сказал:     - Да.     Приближался Осенний Праздник. И даже в этом полутемном коридоре это уже чувствовалось. Невзирая на кажущуюся тишину.     - Я пойду? – спросил Ганс.     - Иди – сказал Слава. И злость стала покидать его, так же внезапно, как и накатила. При этом Ганс остался стаять на месте, а пошел Слава.     Слава нашел Маслова уже минут через двадцать. Тот сидел в каком-то коридоре на полу, прислонившись к теплой батарее. И спал. Спал и во сне крепко обнимал девушку. В том смысле, что не в самом сне, а как бы даже совсем и наяву.     - Он, наверное, ее сначала обнял, а потом уже заснул – сообразил Слава. Сообразил и растерялся. Как быть?     Не ответив на этот вопрос, Слава решил присмотреться к девушке. И присмотрелся. Девушка ему не понравилась. Собственно не сама девушка, а скорее ее голова. И не то что бы ни понравилась, а как-то крепко озадачила. Дело в том, что головы как таковой у девушки не было. Была только длинная шея, которая ни чем не заканчивалась. Точнее заканчивалась, но то, чем она заканчивалась, было с кулачок.     И что больше всего поразило Славика, это то, что девушка была в бигуди. И вот тут ему стало по-настоящему страшно.     -Это я пьян, - зацепился Слава за мысль.     Он закрыл глаза, а потом их открыл. Бигуди не куда не исчезли, но зато пропала сама девушка. Он смотрел на Маслова, который спал в обнимку со своей гитарой.     - О, как! - выдохнул Слава и его отпустило.     Маслов долго не хотел вставать. Он ныл и канючил, ругался и стонал, короче не узнавал Славу. И не известно чем бы это закончилось, если бы Слава не сообразил открыть окно. Тут на Маслова дунуло Осенним Праздником и он открыл глаза.     - Давай выпьем, - предложил Слава.     - А есть? – не поверил Маслов.     - Найдем, - заверил Зорин.     Вдвоем искать Шурупова – пустяковое дело. Тем более, что он никуда не прятался, а лежал в соседней комнате. И он был найден. Найден и призван. Но, в отличие, от Маслова он оказался стойким бойцом. Он не просто мычал но и отбивался. И делал это, нужно сказать, очень грамотно. Не открывая глаз, он уже съездил обоим по паре раз и готов был еще. Дело пошло на принцип. Нужно вам заметить, что Маслов и Зорин вместе закончили один и тот же математический техникум, а потом вместе же поступили в одну и туже группу известного вам института. Таким образом они умели что-то делать вместе.     Если вы сегодня встретите Шурупова, он и сегодня будет худощав, подтянут и жилист. А тогда он еще был и молод. Но дело уже пошло на принцип. Друзья его почти что скрутили, и тут с ним произошла необъяснимая метаморфоза. Игорек обмяк. Нет, нет, вы не подумайте не о каком членовредительстве речь не идет. Тем более ни о теловредительстве, шеевредительстве и т.п. Короче ни о чем таком. Он обмяк сам по себе. Я подозреваю, что речь может идти только о законах взаимодействия человека и алкоголя. Кстати, очень любопытная теория. Если напоить человека до меры… Хорошо, об этом в другой раз.     Надо отдать должное друзьям, они и в этом случае не растерялись.     - Его нужно привести в чувство, он пьян, - предположил Маслов.     - А может быть у него нет? – дал слабину Зорин.     - Это почему? – Маслов даже выпрямился.     Зорин не нашелся. А ведь он, как оказалось впоследствии, был прав, как никогда.     Друзья подхватили Шурупова и потащили его в душ. Вы когда-нибудь видели как два пьяных грузчика тащат мешок картошки с поля к грузовику? Очень похоже.     Дотащив его до душа, друзья закурили.     - Нужно раздевать, иначе он вымокнет, - сказал Зорин. Маслов молчал и думал.     Потом Маслов подошел и стал смотреть на раковину.     - Если засунуть его в раковину, он может захлебнуться. Кран низко торчит, - рассудил Зорин.     - А мы ему голову на бок повернем, - окончательно принял решение Маслов.     Друзья засунули Шурупова под кран, развернули голову боком и с трудом удерживая обмякшее тело открыли кран на полную.     Тело стало подавать признаки жизни. Сначала это были какие-то булькающие звуки. Потом хрипы. А потом, как-то сразу тело рванулось и принялось оказывать бешеное сопротивление. Но друзья, уже испытавшие на себе этот натиск, были к нему готовы. Они заломили Шурупову руки в плечевых суставах и продолжали удержание. Как долго продолжалось это жуткое зрелище я вам не скажу, я вам скажу, как оно закончилось. Маслов, из-за того, что ему все-таки удалось поспать, или из-за того, что он натура более тонкая, решил проверить, не очень ли холодная вода. Все-таки, на улице не месяц май. Он сунул руку под кран. И… Вы когда-нибудь видели глаза Джордано Бруно в ту самую минуту? Если да, то вы меня понимаете. Из крана бил чистый кипяток.     Позже, когда они втроем сидели, пили одолженное и закусывали найденным, Игорек все-таки спросил:     - А чего вы от меня хотели?     - Праздника...