Туим Глава вторая. География, история, химия... Есть на карте Родины такой поселок - Туим. Расположен он в 190 километрах от Абакана. Если поточнее, то так: Республика Хакасия, Ширинский район, поселок Туим. Население около пяти тысяч человек.     Название поселку дала одноименная река. А происходит оно, по всей видимости, от хакасского "Туюх".     И переводится как "глухой", "не имеющий выхода".     Что еще известно про тот поселок?     Ну, безусловно, то, что в Туиме есть свой Провал.     Вот то, что об этом известно из официальных источников:     "Туимский провал - "Кия-лых Узень", в переводе означает "Особенный лог", "Своенравный лог", также это место называют "медной горой".     Большое количество месторождений полезных ископаемых вокруг п.Туим было открыто французским инженером Деларю, их он называл именами своих дочерей (Юлия, Дарья, Лидия, Терезия и т.д.).     Добываемый здесь минерал, шеелит-вольфрам, в годы войны применялся как добавка к легированной стали, из которой изготовлялась непробиваемая броня танка Т-34.     В 30-х гг. было организовано объединение Туим-вольфрам, где добывали в основном медь, свинец, золото, вольфрам, молибден, железо и др.     В начале 50-х годов п. Туим был закрытой зоной, в те годы там работало около 25 тыс. политзаключенных, строивших поселок, ТЭЦ, железные дороги фабрику и др.     Шахта (провал) работала с 1953 по 1974, т.е. 22 года.     Характеристика провала такова:     От вершины горы до воды 120 м, от поверхности воды до выработок 205 метров.     Контур провала менялся, в 1954 г. его диаметр был 6 м, в 1961 г., после взрыва, 60-70 м. В 1975 г. было установлено ограждение 50 м, эта площадь считалась опасной зоной. В 1991 г. часть грунта обвалилась и диаметр достигал 300 метров.     Состав породы очень разнообразен, присутствует около 70% наименований химических элементов таблицы Д. И. Менделеева, но все они в рассеянном состоянии.     Серый камень (пустая порода) - диорит, грандиорит, зеленая порода - окисленная медь или малахит; блестящая порода - халькопирит; блестящая порода крапинками - пирит; белый камень - кварц; черная порода - железная руда; камень цвета сажи - молибден.     В 1974 г. работы были прекращены в связи с выявлением нарушений техники безопасности и нерациональности производственного процесса. Это и явилось причиной закрытия шахты, хотя по подсчетам специалистов, 140 тыс. тонн меди осталось не добытой".     Такие дела. Мне уже за тридцать лет, тридцать лет… Мне уже за тридцать лет, тридцать лет… Еще лет тридцать и пи…ц. Что еще известно?     Известно, что Туимское горнопромышленное управление входило в систему ИТЛ "Енисейстроя".     Известно так же, что кто-то в Советском Союзе в конце 70-х годов решил построить рядом с поселком завод по обработке цветных металлов.     Обо всем об этом я узнал только в 1982 году.     Вот интересно узнать, сохранились ли до сих пор те полы из мраморной крошки, которые мы стелили в цехах без стен и с едва прикрытой крышей, а в соседнем цеху росла трава, и паслись коровы. Сознаюсь, никогда в жизни не расписывал такую большую матрешку. Но сейчас не об этом. Мы любили танцевать Босиком на битом стекле, Умели плавать в соляной кислоте И ходить по тонкому льду В своем родном Катманду. Знаете, что меня поразило больше всего за время моего пребывания в Хакасии? Первым чувством было что-то среднее между восхищением и гордостью, и исходило оно из понимания необъятности открывавшихся взгляду просторов. Второе чувство, это чувство осознания беспробудности реальности нашего бытия. Я не встретил ни одного человека в малых поселениях Хакасии, который не был бы бывшим или нынешним зэком. Эти люди жили здесь только потому, что в другом месте они не имели права жить. Такие дела.     Впервые я с этим откровением столкнулся при входе на объект нашего строительства.     Подъехал бортовой грузовичок, и из него повыпрыгивало дюжины две человек. Что-то меня задержало в их виде. И я стал свидетелем, как из кабины вылез мент и, построив мужичков, произвел их поверку. Но, все же, что-то выдавало в них не обычных пятнадцатисуточников. Я никак не мог понять что. А когда, наконец, разобрался, восхитился практичности нашего государства. Все мужички были в домашних матерчатых шлепанцах без задников. "В них далеко не убежать", - понял я. А спустя еще пол часа я понял, что такое "химия" вне школьной программы. Я забегаю в тупик, в тупике наркоман. Сидит в шезлонге и курит дрянь. Я вижу в его глазах свое отраженье. Он зовет меня туда, где нет горя и огня, Где несет покой глазам сон малиновый туман. Так вслепую я войду, с бычком в зубах, в 2001 год. И у зэков есть халтура. Если у зэка есть маза, он всеми правдами и неправдами старается "выбиться в химию". Т.е., фактически получить статус вольнонаемного работника, иногда даже со свободным поселением. Само слово "химия", а затем и термин "химик" появились, как мне кажется, в тридцатые годы. Когда зэков бросали на всякие вредные производства. Термины эти прижились, хотя работать зэки стали практически уже на любых работах, особенно в Сибири. Все вы, наверное, знаете эту крылатую фразу из армейского лексикона: "Солдат спит, а служба идет". В тот год я обогатился еще одной. Она мне была подарена "химиком" прикомандированным к нашей бригаде. Подарена в тот момент, когда я пытался его поднять на работу после перекура. Сумрачно посмотрев на меня, он внушил: "Это ты здесь работаешь, а я здесь сижу".     Персонаж этот был забавным. Это я сейчас, по прошествии двадцати с лишним лет, понимаю, что он мог меня и ножичком пырнуть. А с другой стороны, если не поставить себя в этом мире сразу, то последствия могут быть теми же. Персонаж носил большие роговые очки, был невысок и щупл. Достал он меня дня через три, когда мы посредством отбойного молотка вскрывали какие-то отложения предыдущего строительства. Те, кто знаком с отбойным молотком, понимают, что значит - загнать наконечник по самое небалуй. Способ борьбы один - берешь в руки кувалду и пытаешься этот наконечник извлечь, предварительно его расшатав. Этот деятель загонял наконечник и садился курить. Откуда только сигареты, сука, брал. После четвертого раза, когда я достал этот наконечник, я понял, что пора ему кое-что объяснить. Я это сделал, как умел: "Если еще раз, сука, загонишь наконечник, получишь п…ы". Он вскинулся на меня, но, посмотрев на мой решительный вид, что-то стал в голове взвешивать. И что-то там у него перевесило не в его пользу. Но лицо ему сохранить, все же, хотелось. Хотя бы в переносном смысле. Изобразив оскал, он тихо спросил:     - Тебя как зовут?     - Леша.     - А ты борзый парень, Яша.     В этот день он больше наконечник не загонял. А больше я его и не видел. Наверное, подался "химичить" куда-то еще.     А прозвище это осталось с нами. Я его по дружбе прикрепил Сереге Горбатову. Так и стало в отряде нас двое Яш. Сперва вспыхнет свет, Потом грянет гром, Начнется гроза В сердце моем. Прощай, мое Солнце, До лучших времен! Если есть "химики", то должны быть и "химички". Особенно в условиях торжества гуманизма развитого социализма. Вот такая проза. Жизни.     И они были.     Отряд наш был интернациональным. Про Ганса я уже упоминал. Был паренек из Болгарии, с таким забавным еще именем. Должен его вспомнить. Он еще все обижался на нашу пословицу: "Курица не птица, Болгария не заграница". Вспомнил - Веселин. Это имя такое. Были у нас еще два кубинца. Но здесь, хоть стреляйте, имен не вспомню. Были они очень светлыми, но, все-таки, мулатами. А шила, как говорится, не утаишь.     Те "химички" работали штукатурами или даже малярами. И как-то нас не касались, но, выглядев этих двоих, мимоходом спросили: "А это кто у вас чумазенький такой?". Кто-то из наших выпендрился: "Кубинцы!". Это была ошибка. Нужно было обозначить что-то поближе к бурятам. Но русский мужик крепок всегда задним умом. В мутной воде проплывают цветы и сор. Я в темноте потерял в ней свое лицо. Быть может, кто-то его заметит и, поймав, наденет вновь, Или, может, минуя берег, оно погрузится на дно. С этого дня ребятам не стало на работе покоя. Тетки их просто стали откровенно пасти. Сначала вежливо так, а через какое-то время уже и по-взрослому. Все это, естественно, было встречено шутками, прибаутками. Но потом нам уже стало не до смеха. Дошло до такого, что мы всерьез опасались их отпускать одних от себя дальше, чем на 20 метров. В результате пришлось кубинцев перебросить в более безопасное место. Буря улеглась, мы для "химичек" не представляли никакого интереса.     К концу отряда мы перешли на работу в две смены - в том смысле, что мы работали сначала одну смену, а потом и вторую. Так как мы "лили" полы, то нам нужен был раствор. Подавал его нам в огромной "сигаре" седой крановщик. Он сидел под потолком и дергал там себе за рычажки, и сигары с бетоном проплывали над нами, и стройка катилась дальше. Как-то раз вечером не пришли машины, "маячки" были все выставлены, направляющие проложены, и мы сели покурить. (О, как! Я ж тогда еще и курил!) Покурили, покурили, достали пива и крикнули крановщика. Он слез с неба и сел к нам. Сурьезный, основательный мужчина. Прежде чем пригубить, обтер усы, крякнул и сказал: "За все". После четвертой пошла беседа.     - Дядя Петь, за что "химичим"?     - За распи…во и кучность.     - На бытовой почве?     - На производственной. Плиту строительную уронил… Накрыло шесть человек.     - Так виноват же тот, кто крепил.     - За маневр признали и за то, что ее на работе потребил, так что сегодня я на небо уже не полезу.     В общем-то, наше отношение к дяде Пете не изменилось, но под сигарой старались больше не ходить. Я раньше носил длинные волосы, Шляпу и черный мундир, И люди на улицах были уверены В том, что я дезертир. Но, когда я взорвал шестой океан Осколком китайской стены, В кенийских лесах засмеялись собаки И заплакали львы. Больше всего закорешиться с "химиками" удалось Генке Аскинази и Автандилу Данилову. Подозреваю, что началось это с трех пачек чаю, которые принес им Генка. Но, так или иначе, "химики" в долгу не остались - Генку они напоили чифирем, а Авто подарили самодельные очки в роговой оправе. Они ему страшно не шли, но от осознания, что эти очки настоящие, зековские, он в них ходил. Вообще, у меня сложилось устойчивое мнение, что зеки иностранцев привечали. А Авто, хоть и из Грузии, но, все-таки, грек. Он даже по-гречески умел говорить. Правда, много лет спустя, когда он уехал-таки в Грецию жить, ему объяснили, что он знает древнегреческий, а современный язык Греции совсем другой. Но тогда - тогда он был всамомделишный грек. Подавленный дух, испуганный взгляд. И ангелы все как один говорят - Из тех, кто ушел никто не вернется назад. Но каждое слово кроет обман, И мир за окном пуст как барабан. Пусто внутри и поэтому полон стакан. По-настоящему мы столкнулись с "химиками" в день голосования.     Уж не помню, за что мы там тогда голосовали, до 10 ноября 1982 года оставалось еще четыре месяца. Но нас всех заставили перед отрядом взять открепительные талоны. И в нужный день, это было воскресенье, мы приехали в Туим голосовать. Бросив бумажки в урну (все-таки, как это образно и правильно названо), мы пошли пить пиво. По случаю торжества демократии и социализма одеты мы были празднично. Можно сказать, соответствующе.     Чтобы не нервировать руководителей, купив пиво, мы свернули на одну из боковых улиц поселка, а потом еще на одну.     Улица была не длинная, а где-то по ее середине у невысокого заборчика расположилась группа зеков, человек этак около восьми. Наша бравая четверка сразу как-то тормознула, но движение продолжила, бежать было бы совсем глупо. Эти метров тридцать были очень долгими.     Идешь медленно, а сам думаешь: "Вот лезу сам в эту петлю, сам же лезу". Стояли они по-разному, кто вдоль забора, кто на разбитой, в дождевых лужах и раскисшей глине дороге. Одеты зэки были, практически, одинаково. Засаленные пиджаки поверх нательных маек, штаны или спортивные рейтузы. Тапочки на босу ногу. Наколки у всех разные, но это уже когда поближе подошли. Все молчали, и от этого молчания делалось как-то на душе грустно и даже тоскливо.     Стояли они так, что обойти их было можно, но не обойдешь. Поравнявшись, мы сами по себе остановились. Молодая вертлявая "шестерка" с пустыми глазами, но с накаченными мускулами подалась вперед. Лениво и как бы с большой неохотой. Вопрос был задан самым простым спокойным голосом, в котором при желании можно было угадать нотки располагающего к себе участия.     - Сними пиджачок - посмотреть. Понтий Пилат глядит в замочную скважину На тройную любовь с тройным одеколоном. Я прошу его: "Подвинься, дай посмотреть". Он отвечает: "Не надо наглеть". А этот Иуда кричит без конца: "Вокруг нас болота, вокруг нас леса, Дай мне спицу, я выколю ему глаза!" Пиджачок у бойца один - "зеленка", стройотрядовская куртка с отметками всех пройденных отрядов. Значками на груди, нашивками на рукавах, краской на спине. Краса и гордость студента. Его авторитет, гордость и павлиний хвост.     Стоящий ближе всех Виталик Мизюкин снял "зеленку" и зажал ее в вытянутой руке. Именно зажал, а не отдал, потому что, если бы вопрошавший вытянул свою руку, то он бы не смог достать до куртки сантиметров сорок. Картина вышла напряженная. Либо зеку нужно было делать шаг вперед, чтобы взять ее, либо повторить свое требование. Решительность Виталика не оставляла ничего другого. Положение спас один из авторитетных зеков.     - Паря, а че у тебя на ней намалевано?     - Это названия всех предыдущих отрядов, где мы работали. Традиция такая - писать на куртке. Как этот отряд отработаем, напишу -"Хакасия-82".     Помолчали.     - Пиво свежее?     - Так на, попробуйте. Не знаю, как покажется, по-моему, хорошее.     Виталик сделал шаг и протянул зеку пиво.     Зек посмотрел на пиво, посмотрел на Виталика, и взял бутылку. Не открывая, протянул ее за спину кому-то из своих.     - И кто ж тебе вывеску намалюет?     - Я намалюю, - подал уже я свой голос,- Я в отряде у нас художник. Если хотите, и вам могу нарисовать.     Зачем я это сказал? Куда я собираюсь им что-то там малевать? Бред какой-то. Но слово - не воробей…     Молчание зеков перебросилось на меня. Неприятно стало как-то. Хотя и было-то не очень.     Помолчали.     - А, наколку изобразить можешь?     - Нет. Наколки не умею. Только нитрой нарисовать могу. По трафарету.     Разговор какой-то рваный выворачивался. Говорили вроде бы об простых вещах, даже как бы ни о чем, но из-за незаконченности каждой из фраз, в голове картинки рисовались совсем иные.     Но мысли Старшего, видно, двигались хоть и с трудом, но в правильном направлении. Думаю, что он где-то там у себя в голове что-то сопоставил и сделал вывод, что для нас "зеленка" - это все равно, что для него наколки.     Больше о куртке разговор не возникал. Она так и осталась у Виталика в руке.     - А фотоаппарат этот чей? - Старший кивнул в сторону Генки Аскинази.     - Штабной. Снимали голосование на участке. Для стенгазеты. Но пленка еще есть, можно и вас сфотографировать.     Потом много лет подряд, когда попадалась мне на глаза эта фотография, я, всматриваясь в лица этих зэков, остро ощущал тот незабываемый холодок в груди, от которого руки становятся ватными, а речь сама по себе ускоряется.     Такие дела. А, может, надо сделать дыру в голове, Выпустить мух, насыпать в нее ДДТ, С бомбой в кармане веселиться и танцевать, И после каждой рюмки Обязательно повторять: "Если в сердце больше нет любви, Значит, плохи дела, Значит, скоро война." Помимо всего прочего, был у нас в лагере сторож. Древний такой старикан лет восьмидесяти. Жил он в вагончике, стоящем особняком, слегка на отшибе. Между линией наших вагончиков и его была натянута веревка, на которой сушилась вечная пара кальсонов, и от этого создавалось впечатление, то он проживал как бы за занавесочкой. Сколько я не рылся в память, так и не смог припомнить, чтобы он заходил в лагерь. Так он и обитал на трех метрах территории, что была перед его вагончиком. Да еще, наверное, прогуливался по тропинки, что вела к сортиру. Еще метров тридцать.     Ходил он все время в одном и том же - ватник, валенки и шапка ушанка.     Мы иногда заглядывали к нему, угощали "Примой" и "Беломором". Справлялись о погоде.     Еще при нем была "молодуха". Бабка неопределенного возраста с лицом, глядя на которое о возрасте обычно не спрашивают. Она обстирывала Деда и носила ему с кухни еду. Так они и жили. Совершенно, как мне казалось, бесполезно. Разве могли они от кого-либо защитить наш лагерь, если, не приведи господь, кто-то решил бы на него напасть с целью наживы.     Заблуждался я, дорогие мои. Заблуждался. А выявилось это при следующих обстоятельствах.     Был у нас в отряде диск-жокей. Звали его Майкл, как он себя называл, или Микле, как мы его, в соответствии с несложной транскрипцией надписи на его майке. Так вот этот Микле крутил вечерами нам дискотеки. За это и был взят в отряд, так как руководство ДК "МЭИ" ему доверяло аппаратуру. Иногда, по согласованию и указке штабных, он устраивал выездные представления, для скучающего местного населения. Вот в один из таких "выездников" и вышел конфликт с этим самым населением. Что послужило поводом трудно сейчас восстановить, то ли раннее окончание программы, то ли отказ завести любимую группу, то ли слово какое, а может и история с девушкой приключилась… Да, что теперь гадать. Но факт сей привел к тому, что несколько десятков пацанов из местной шантрапы на следующий день, около девяти вечера, на мотоциклах приехали к нам в лагерь на разборки. По дороге захватив палок и черенков от лопат. С нашей стороны было тоже прореагированно адекватно. В общем, битва должна была состояться нешуточная. Пока шла словесная разминка, Палыч сновал по рядам и пытался хоть что-нибудь предпринять. Но командовать он мог только одной из сторон, вторая сторона отпускала по его поводу недвусмысленные советы. Наконец, поняв бессмысленность подаваемых команд, он метнулся в сторону сторожки. "У Деда есть ружье" - мелькнула мысль. Проверить правоту этой догадки так и не удалось. Вместо ружья появился сам Дед. Он подошел крайне неторопливо по тропинке, ведущей к сортиру. Со стороны могло показаться, что он туда и направляется. В это время словесные страсти уже достигли апогея и вот-вот должны были вылиться в более серьезное продолжение.     Дед подошел, остановился за спинами понаехавших и стал молча смотреть за происходящим. Нашим бойцам до него не было дела, а местные придурки его и не видели. Короче - нет ружья, нет и аргументов.     Леха Краснов никак не мог снять совковую лопату с черенка, в результате хрястнул ее об землю и получил обломок с заостренным концом. Таким можно было пырнуть не хуже ножа. Шутки закончились.     В пылу происходящего я не уловил, когда пацаны заметили Деда. Но то, что заметили, стало ясно сразу. Все кто стоял перед ним, сразу как-то расступились и замолчали. Кричать продолжали и наскакивать только те, кто его не видел. Так я думаю.     Рослый паренек из местных, по виду - один из лидеров, стал Деду объяснять что-то про то, что мы не правы. Дед молчал, и казалось, что он слушает. Чем больше кипятился говоривший, приводя доводы нашествия, тем мене понятными они становились. К этому моменту уже и остальные попритихли. И паренек говорил один. Наши молчали и смотрели за происходящим с нескрываемым любопытством.     Наконец, видно осознав собственную исчерпанность, говоривший замолчал.     Дед тоже молчал.     Наступила удивительная пауза. В такие моменты внутри каждого из присутствующих что-то происходит. Человек, как бы вслушиваясь в тишину, вслушивается, безусловно, в себя. Интересно, были ли тогда на небе звезды. Без всяких ассоциаций, просто интересно. Не помню я. Мусорный ветер, дым из трубы Плач природы, смех Сатаны А все оттого, что мы Любили ловить ветра и разбрасывать камни. Наконец, Дед посмотрел на говорившего и уронил : "Пошел на х..".     Больше он ничего не сказал и не сделал. Не глядя ни на кого, он развернулся и пошел обратно к себе по нахоженной тропинке.     Но оброненное возымело последствия. С какими-то словами, типа - "лучше в городе не показывайтесь", шантрапа взгромаздилась на мотоциклы и отбыла. Больше мы с ними не сталкивались. Быстрым ручьем вытекло время, Стало ненужным бренное тело, Она оглянулась и сказала однажды: Кто хотел пить - умер от жажды. У парадного входа в последний отель Некто, одетый как метрдотель, Готовит для умного и дурака Смесь поэзии и коньяка. Но ты никогда не пей этот коктейль до дна, А не то отправишься совсем молодой… Что Дед? Мне удалось узнать, что сидел он в общей сложности 58 лет. За ним было 9 доказанных убийств. Как утверждают, всего -17. Легенда Хакасии.     А ружье Деду действительно покупали. Но местная милиция еще зимой прознала, приехала и отобрала. От греха. Такие дела. …В убежище заблудших девочек, В убежище глупых девочек, В котором хор нетрезвых мальчиков Поет под мою дудочку. Иногда в среде "химиков" попадались люди не строительных специальностей, которые продолжали и на новых местах тянуть свою профессиональную лямку. Их, наверное, было много. Но я особенно запомнил двух. Одного из которых я и в глаза не видел. Что за ночь - негры да снег Сверкают так, что не уснуть В скотском небе так много солнц Что даже свиньи - любимцы луны Держат нас за своих Братьев и сестер. Кому в те годы доводилось употреблять в пищу еду из местных столовых, навсегда запомнит этот несгибаемый ежедневный рацион - щи из квашеной капусты, картофелины и бараньих мослов, шрапнель (перловка) с куском той же баранины в виде кости со шматками жира, компот из … врать не буду. Кусок черного хлеба. Соль.     Зато по всей внегородской Хакассии везде одинаково. Не ошибешься.     В этом смысле "повезло" третьему линейному и бойцам, сосланным в конце отряда на "Восток".     В жизни иногда встречаются фразы, которые человек сразу схватывает и кладет их в свой ситуационно-словарный багаж. Обычно это не просто слова (хотя и так бывает), а еще и интонация, с который они произносились. При случае, в схожей ситуации, они потом произносятся именно так же.     Одну из таких фраз до меня донес Витя Зорин.     Те, кто меня знают, знают и интонацию этой фразы.     Витя был бригадиром в третьем линейном и питался в столовой на объекте. Нужно ли говорить, что ребята все время ходили голодные? Вот и повадились они ходить к черному ходу этой столовой и просить хлеба у местного повара. Человек двенадцать их было.     Повар тот был человек больших размеров, если не сказать больше. В дверь проходил с трудом, но выходил всегда к ребятам сам. Он выносил с собой буханку черного хлебушка, которая почти полностью помещалась в его руке. Печальны были его глаза, но он всегда улыбался.     - Спасибо! - каждый раз говорили ребята.     - Так не за что... Как учили... Все для вас... Все для вас... Мы уж сами как-нибудь... как-нибудь... О, счастливый избранник колоды, Ты вдыхаешь воздух свободы И не знаешь, что ты лишь кролик. Ты всего лишь кролик, милый. Язвы снаружи язвы и внутри, Похоже, что мы безнадежно больны, Иначе, к чему эти красные сны… К чему этот бред… Дело было уже на "Востоке". Мы пришли к председателю местного колхоза, чтобы обсудить какие фигурки из дерева нужно вырезать для детской площадки местных яслей. "Восток" - это деревня, или как, наверное, правильнее - поселок, возможно даже городского типа. Но на карте я его не нашел. Кругом глухомань. Степь и сопки. А тут ясли, да еще и фигурки какие-то. Короче - бред.     Мы зашли в контору. И тут все разъяснилось, точнее, в начале еще больше запуталось. Нас встретила не какая-то тетя Маня, а строго одетая женщина-секретарь, и спросила, кто мы и к кому. Проводив до кабинета начальника, она открыла дверь и сказала: "Вас ждут".     Начальник был одет в пиджак и галстук и сидел за большим письменным столом с настоящим прибором, а не с граненым стаканом, из которого торчали бы тупые химические карандаши.     Посадив нас на стулья, он долго смотрел на нас.      - Студенты? - и, не дожидаясь ответа, подвел сам, - Студенты…     Потом встал и направился к двери.     - Пошли, я вам баню покажу.     Когда мы изумленные вышли из бани, он спросил:     - Зачем все это местному народу? Местному народу нужна только водка. Так зачем же все это строить? Правильно… Мне денег девать некуда. Я фонды у области каждый год выбиваю большие, их тратить нужно, иначе урежут… По-другому жить уже не могу. Был я вторым секретарем в Красноярске. Проворовался. Громкое дело было. Из Москвы большой человек специально приезжал. Посадить - не посадили, а отправили сюда, пока дело забудется… Из партии даже не исключили… Почему здесь не ворую? Мне человек из Москвы сказал так : "Ты приедешь туда с чемоданчиком белья, и уедешь оттуда с чемоданчиком белья. Больше не ошибайся."… Вы мне бензопилу из Москвы привезти можете? Полторы тысячи заплачу…     Интересный был человек. А поговорить ему было не с кем… Я открыл свое окно и увидел обычный будний день. Толпу людей в метро, толпу солидных горожан, Толкающих тебя, и голову сломя Бегущих на рабочие места. И стало скучно мне смотреть на эту беготню. И я хотел уже закрыть свое окно, Но вдруг увидел я, летящих в никуда Крылатых, розовых слонов…