Давным – давно или далеко –
далеко, что впрочем одно и тоже, родился на
равнине, среди мирных и смелых людей, в
семье, по любви, на единственном скрипучем
диване, мальчик. Он не знал о старшем брате,
ему, собственно, и не надо было тогда о нем
знать. Он знал одно – он тоже любимый. Этого
было достаточно. Это заменяло порой
нехватку внимания уставших вечером
родителей, ограждало от насмешек
сверстников, от глупого стыда пустоты в
кармане перед первой девчонкой из соседней
школы. Его отец был каменщиком и он годился
каждым домом, сложенным им на соседних
улицах, тугой толпой гостей, собиравшихся к
ним по праздникам. Ему нравилось просто
быть среди его друзей, их взрослые и
непонятные шутки, наигранную суровость
матери к выпившим и свободным, сквозящую
через плохо скрытую нежность к отцу, он
ощущал себя маленьким, но равным, несмотря
на скупость проявления чувств… Даже став
почти старым и одиноким порой он ждал
мимолетной теплоты, положенной ему от
рождения, колючей
мужской любви. Иногда, уже после прошлого,
стоя летней ночью на балконе, смотря среди
снов жены и детей на город и свои
воспоминания, он беззвучно плакал без слез…
Он продолжил дело отца и, наверное,
оправдал его ожидания, возводил дворцы ради
глупости и возглавлял сражения чужих армий,
надеялся только на себя и прятался в
объятиях ласкового прощения любимой,
построил свой маленький, но неприступный
замок, и знал – как спрятать на всякий
случай подземный ход. Он был неизвестен, но
ценим, каждый из правителей и просто
живущих властью скрывал его мастерство из-за
опасения стать его тенью и потеряться в
веках. Они платили, но скупо, стремились
забыть навсегда, но боялись случайного
воскрешения. Он почти узнал свою цену и только начал
ее понимать, продолжая, иногда, под
воздействием необъяснимых желаний,
отдавать все содержимое карманов случайным
нищим. Но не всем…Он достиг скуки
наслаждений предложения
зеркальных витрин и оценок, искал отголоски
своей жизни в чужих книгах и радовался, как
немногие из некоторых, не закату, а восходу…
В странных, других странах…За горами и
морями, айсбергами и водопадами, наверное,
живет его брат… Чинчгачгук – Большой Змей…
Предпоследний из могикан…
|
|