Ну вот… Мне опять наступили на ногу в метро. Было больно, но закричать на весь вагон или ответить тем же я не смог.
Я не заметил - кто это сделал. Пришлось просто толкнуть кого-то в теплую мягкую спину в надежде отомстить. Спина
промолчала, ведь у нее тоже есть ноги и одна из них вполне могла испачкать мой ботинок. Потом боль прошла, но желание
наступать всем на ноги у меня не прошло. Из-за тесноты в вагоне были видны только головы. Они смотрели шапками,
затылками и лысинами задумчивым взглядом потерявшего память. Наступить соседу на голову я не мог, она была потная и
некрасивая. В ухо кто-то тяжело дышал ароматом наступившего похмелья. В духовной оболочке моей самооценки этот подлый
случайный поступок сделал пробоину и через нее, отбирая силы, рассчитанные на весь день, вытекала обида. Так нельзя…
Причем здесь именно я? Вагон качался на стрелках, заставляя совокупляться людей через пальто, плащи и попытки протиснуться
к выходу. То там, то здесь раздавались тихие всхлипы сонных пассажиров. В их грезах уже наступил вечер, обещающий
завтрашнее утро. Мой грязный ботинок сдавил ногу воспаленным видением своей уродливости. А может ее уже нет? Вот,
например, можно ведь не заметить трамвай, подкрадывающийся в тишине летней грозы, или акулу, разинувшую пасть в пузырьках
от движения ласт…А потом… тоже больно, но это пройдет и никто больше не сможет обидеть невзначай, никому не надо стыдиться
и отводить взгляд, неслышно шепча скороговоркой извинения. Все мое существование сосредоточилось в невидимом. Жизнь
остановилась в темном пролетающем туннеле, в этом вагоне, полным единым многоголовым монстром, плачущим навзрыд рекламой
косметики и обмана. Ну вот мелькнул отсвет свободы, подтвержденный предупреждением об осторожности… Сиамские близнецы
наконец отпустили меня, присвоив себе мое прошлое. Отрывая пуговицы и мысли меня выпихнули в будничную сутолоку
привычного перехода.
Я вынул камень из-за пазухи и бросил его в протянутую шапку уличного попрошайки…
|
|