Легче всего притвориться и забыть, замолчать мысли и воспоминания, не трогать ручку двери прошлого, не глядеть на свои испачканные, в порезах и с обломанными от попыток остановиться ногтями. Темные подворотни отталкивают страхом внезапного и ожидаемого появления. Они не отстали, не потеряли след, не ушли разочаровавшись неудачами. Они получили навсегда наш общий абрис. Я сам навязывал им маршрут. Сам усиливал их жажду догнать, постоянно подставляя беззащитную спину. Они всегда были внутри моих самолетов, поездов и пустых, пахнущих простынями из прачечной номерах. Они всегда сидели рядом на лавочке моих дней, водя отвлеченным взглядом по непонятным строчкам прошлогодней газеты, подобранной тут же, под ногами. Они барахтались вместе со мной в грязи оправдания средств, да и самой цели, пытаясь окончательно убить мою мечту, испачкать мой будущий дом мазутом неверия, завалить надежду глиной прошлых ошибок. Я постоянно дрался, пытался убежать, ломал руки и крылья, зализывал раны и повторял неудачные попытки, уходил в ночь из холодных постелей с безымянными телами и подставлял лицо осенним дождям. Малейший ветерок, несущий запах возможных перемен, гнал меня перекати-полем по дальним окраинам разочарований. Я был танком по-детски беспощадным к чужим ошибкам, не замечающим чувства вины и окружающих, смехом обрывающим желание плакать, убивающем слабых скучающим взглядом. Моя сталь нужна была только для движения, для отражения ударов и защиты пустой, без водителя кабины. Она была ржавой, в черных подтеках ложной гордости, пятнах уязвленного и тщательно скрываемого тщеславия…Я был им до спасения в теплых нежных руках, до ласкового шепота, до беззащитного, милого и омывающего свежестью нарождающихся чувств взгляда. Я маленькая коричневая зверушка с четырьмя ножками, засыпающая между двух упругих холмиков. Я снова чистый….